Спасский след Ленина

Ровно 90 лет назад, 21 января 1924 года, скончался один из организаторов Октябрьской революции в России, первый председатель Совнаркома РСФСР, основатель советского государства Владимир Ильич Ленин. Казалось бы, какое это имеет отношение к Спасскому району? Улица Ленина есть сегодня не только в Болгаре, но и в сёлах Аграмаковка, Измери и Иске Рязяп. Памятник Ленину установлен на центральной площади Болгара ещё в 1970 году, к столетию со дня рождения вождя мирового пролетариата. В селе Бураково более четверти века существовал колхоз «Ильич». В полном собрании сочинений Ленина есть упоминания о Спасске и селе Бездна. А среди старожилов ещё в 1990-х годах было живо предание о том, как Е.Молоствова перевозила прячущегося от царской охранки Ульянова-Ленина на лодке из села Болгары на правый берег Волги...

Николай МАРЯНИН,

краевед.

Проездом по Чертыку

Впрочем, Володя Ульянов и до этого десятки раз бывал на территории, относящейся к Спасскому уезду Казанской губернии. Семья Ульяновых с 1870-го по 1885-й год почти каждое лето отдыхала в селе Кокушкино Лаишевского уезда, в имении Александра Бланка - дедушки будущего вождя. Из Симбирска до Казани и обратно добирались на пароходах компании «Кавказ и Меркурий» по протоке Чертык, с остановками в посёлке Спасский Затон и на пристани Переволоки Спасского уезда. В этих поездках, по воспоминаниям родственников, юный Володя часто сидел на палубе и любовался окрестностями, так что вполне мог наблюдать и древние башни в Болгарах, и Троицкую церковь в Ново-Мордово, и судостроительные верфи Спасского Затона, и красоту прибрежной природы в устье Камы. Через те же пристани он проезжал и после того как покинул Симбирск: в 1887, 1889, 1890, 1891 и 1893 годах.

А ещё существует предание, что Ленин был в Спасском уезде и позже, когда находился под негласным надзором полиции. В журнале «Эхо веков» (№2, 2009) казанский историк Светлана Фролова пишет о том, как в 1991 году она встретила в селе Бугровка местного старожила П.Д.Ишметьева, который поведал историю о хозяйке деревни Долгая Поляна (недалеко от Тетюш) Е.В. Молоствовой. «На другом, высоком берегу Волги, в Долгой Поляне, - рассказывал Пётр Дмитриевич, - Молоствовы построили красивый дом с башенкой, для того чтобы видеть огни из дома родственников в селе Три Озера, неподалёку от Болгар... Однажды Елизавета Владимировна, узнав о побеге Ленина, на лодке, лично переправила его из Болгар в Долгую Поляну и прятала в своей усадьбе. Именно за этот поступок она после большевистского переворота получила от советского правительства охранную грамоту и не была репрессирована». Сам Ишметьев родился лишь в 1918 году и слышал эту историю от местного крестьянина-очевидца, который будто бы видел в имении Молоствовой невысокого, лысого человека с усами и бородкой...

Помощь Молоствовой

В многочисленных биографиях Ленина этот факт не отражён. Но случай такой вполне мог произойти в 1900 году, когда Владимир Ульянов со своей женой Надеждой Крупской возвращался из сибирской ссылки, проходившей в селе Шушенское. Крупская до окончания своей ссылки осталась в Уфе, а Ленину хотелось встретиться с единомышленниками в центре России. Но ему запрещено было останавливаться в столичных, университетских и крупных промышленных городах. В феврале он добрался до Пскова, затем жил в Подольске, а в июне нелегально вернулся в Уфу. В первой половине июля 1900 года Ленин вновь отправился в путь - на этот раз в Самару и Сызрань. Ехать открыто по железной дороге было опасно, агенты охранки были вправе зафиксировать нарушение режима на станциях и в Уфе, и в Самаре. Вот тогда-то Ленин и мог выбрать другой, водный маршрут: на пароходе Уфа-Казань доплыть до Лаишева, переправиться через Каму в Спасский уезд, где его на конном экипаже встретила Е.Молоствова, и затем в районе села Болгары уже на лодке переплыть через Волгу в Долгую Поляну, после чего из Тетюш до-плыть до Самары.

Возникает вопрос, а причём тут Молоствова (в девичестве Бер)? В 1889 году Елизавета училась в Санкт-Петербурге на Бестужевских высших женских курсах вместе с Надеждой Крупской. А в 1899-ом вышла замуж за Владимира Германовича Молоствова, став хозяйкой поместья в Долгой Поляне. Они вполне могли переписываться с Крупской и договориться о такой негласной услуге. По некоторым сведениям, в последующем, когда Ленин и Крупская находились в эмиграции, Елизавета Молоствова посылала им деньги, посылки и книги. После революции и в годы Гражданской войны её усадьбу в Долгой Поляне пытались разграбить и сжечь местные активисты. Но в 1918-ом решением Народного комиссариата просвещения поместье было взято под охрану с мотивировкой, что здесь находится «весьма ценное в культурном отношении хозяйство и усадьба», «библиотека и этнографический архив по исследованию уральских сектантов». По одной версии, это было сделано по прямому указанию Ленина за ту самую услугу, по другой - за то, что Молоствова во время войны помогла продовольствием и фуражом 1-ой Конной армии С.Будённого. Ей выдали охранную грамоту «за особые заслуги перед революцией», а нарком А.Луначарский в телеграмме дал указание местным властям прекратить изъятие книг у Молоствовой.

Упоминания о Спасском уезде есть и в собрании сочинений Ленина. В работе «Памяти Герцена» в 1912-ом он подробно процитировал слова Герцена из газеты «Колокол» о волнениях 12 апреля 1861 года, «когда перебили 50 крестьян в Бездне и казнили их вожака Антона Петрова». А в апреле 1919-го, когда армия А.Колчака захватила Чистополь и рвалась к Волге, Ленин дал указание Э.Склянскому (заместителю Л.Троцкого) о необходимости «посылки шифрованной телеграммы относительно срочной эвакуации волжских судов, находящихся в Спасском затоне, в связи с угрозой продвижения Колчака к Спасску». Кстати, первая легальная газета, руководимая В.Лениным, называлась «Новая жизнь».

Одноклассник вождя

Связан со Спасском и одноклассник Владимира Ульянова - Михаил Кузнецов. К политике он был равнодушен с юношеских лет, и не случайно ещё в 1887 году при выпуске из Симбирской классической гимназии её директор Фёдор Керенский отмечал в характеристике: «С уверенностью можно сказать, что никакие социальные вопросы не интересовали Кузнецова, понятия которого не выходили из круга его прямых учебных занятий». Всё было так же и в 1917 году: он добросовестно преподавал в Канашском педагогическом техникуме, а к осени переехал в уездный город Спасск Казанской губернии, где в последующем в подобном же педтехникуме получил должность заведующего учебной частью. И никакой политики. Конечно, рассказывал знакомым о том, что глава Временного правительства России Александр Керенский - его земляк и сын того самого директора гимназии. Но когда из эмиграции вернулся Ленин и в течение нескольких месяцев прорвался на вершину российской власти, Кузнецов, по-видимому, был потрясён, узнав в нём того самого Вовку Ульянова, с которым они когда-то в детстве играли в бабки...

Обстоятельство личного знакомства с главой российского правительства неожиданно и резко изменило жизнь Михаила Фёдоровича. Скромный завуч, в течение всей своей педагогической службы занимавшийся разработкой методических способов и приёмов преподавания, звёзд с неба не хватающий, вдруг стал объектом внимания окружающих. Волей-неволей пришлось напрягать память и вспоминать события 30-40-летней давности. Первыми его слушателями были сослуживцы и знакомые, потом - ученики. Уже в мае 1919 года его попросили всё подробно изложить на бумаге. Спасские большевики стали приглашать в дни революционных праздников на трибуну поделиться с товарищами личными впечатлениями о детстве вождя мирового пролетариата. Его слова цитировала местная газета «Крестьянин». Особенно частыми стали встречи с людьми и воспоминания после смерти Ленина в январе 1924-го. В том же году Михаил Фёдорович вновь подробно описал «для истории» гимназический период своей жизни в Симбирске.

Все эти годы Кузнецова не покидала мысль напомнить как-то Ленину о себе, хотелось доброго слова и поддержки со стороны великого одноклассника. Но воспользовался он этим знакомством лишь когда в стране начался голод: «В 1921 году в письме своём я обращался к Владимиру Ильичу с просьбой о назначении мне индивиду ального пайка, который я и получал в голодном году. По распоряжению В.И.Ленина мне было предоставлено право выбора работы и местожительства... Я мог сохранить своё здоровье и успешно работать в школах. Такова была забота его о трудящихся, в частности, обо мне».

Любимый товарищ

При поступлении в первый класс Симбирской классической гимназии в 1879 году Ульянову было 9 лет, Кузнецову - 11. Но это, по воспоминаниям Михаила Фёдоровича, не мешало им дружить: «В низших классах и двух высших - седьмом и восьмом - я сидел с ним за одной партой. Мы жили тогда на одной улице». О вождях уже не принято было говорить плохо, поэтому Володя Ульянов в воспоминаниях Кузнецова «был самым развитым и начитанным из нас», «воспитывался в высококультурной семье», «выделялся своей аккуратностью и настойчивостью», «сидел спокойно, внимательно слушал, сосредоточенно и вдумчиво писал», был «твёрдый и уравновешенный, с блестящими способностями», «подавал пример исключительной работоспособности, отличной успеваемости, скромности и замечательной культурности, дисциплинированности». Даже на экзаменах он был не как другие: «Все мы ужасно волновались,- вспоминал Кузнецов. - Только Владимир Ульянов, сидя за отдельным столом, спокойно и неторопливо писал экзаменационные работы». А когда Михаил Фёдорович рассказывал, как они вместе с Володей играли во дворе в лапту и бабки, то тут же оговаривался: «Но выигрыша он никогда не брал с собой».

В 1925 году Кузнецов покинул Спасск и вернулся в город детства - уже в Ульяновск. Работал два года заведующим 6-й школой, затем заболел брюшным тифом и ушёл на пенсию. В ленинские дни продолжал выступать на митингах и собраниях, публиковал воспоминания в газетах, опровергал при этом выступления других знакомых Ленина. К примеру, Д.Андреев опубликовал в журнале «Звезда», что В.Ульянов посещал пансион при Симбирской гимназии. Кузнецов же утверждал, что «Владимир Ульянов... в пансион не ходил, в пёрышки не играл и с Д.Андреевым не гулял». Жизнь у Михаила Фёдоровича, видимо, была в те годы нелёгкой, и он написал письмо в Москву сёстрам Ленина - Марии и Анне: «В настоящий момент пенсии в размере 55 рублей в месяц для меня недостаточно, так как хлебный пай мой очень мал - 200 грамм на день, а покупать продукты с рынка стоит дорого... Обращаюсь к вам с просьбой об увеличении, если возможно, получаемой мною пенсии до 100 рублей в месяц... Не окажется ли возможным перевести меня на получение персональной пенсии, как Героя труда на основании постановления Спасского отдела профсоюза раб-проса».

Спустя 5 лет он написал и вдове Ленина: «Прошу Вас исходатайствовать мне персональную пенсию, так как получаемая мною сейчас пенсия за выслугу лет 106 рублей в месяц является далеко не достаточной для моего существования, что может подтвердить Вам посетившая меня известная советская писательница Мариэтта Сергеевна Шагинян». Крупская же, больше других переживавшая факты иконизации Ленина, в 1932 году сказала о его воспоминаниях так: «Работа М.Ф.Кузнецова очень подогнана под текущий момент». Спасскому педучилищу, кстати, к тому времени было присвоено имя Н.К.Крупской. В 1942-ом Михаил Фёдорович скончался. Некролог в местной газете подписал тогда родной брат Ленина - Дмитрий Ильич Ульянов, эвакуированный из Москвы в Ульяновск во время войны. Родственники «любимого товарища» не оставили Кузнецова и в последний час.