Эскадра императрицы

Екатерина II несколько месяцев обдумывала детали этого путешествия по Волге, намеченного на май-июнь 1767 года. Хотелось императрице с царственным блеском явить себя перед своими подданными, а заодно и посмотреть, как живёт российский народ вдалеке от столицы. Начальным пунктом плавания определили Тверь, и чтобы многочисленным участникам вояжа сюда добраться из Москвы, было приготовлено 300 дорожных колясок. На каждой станции, где предполагались остановки императрицы, стояли наготове 75 сменных лошадей. Из Твери речная эскадра отправилась в путь 2 мая, как только Волга освободилась ото льда. Остановки Екатерина делала на несколько дней в крупных городах и монастырях, чтобы принять делегации местных чиновников, дворянства, купечества, духовенства и поучаствовать в церковных службах. Накануне прибытия в Казань губернатор А.Н. Квашнин-Самарин представил императрице описание губернии. А ещё раньше ей рассказали о том, что Пётр I, отправляясь в 1722 году в Персидский поход, посетил развалины древней столицы Волжской Булгарии. Видимо, этот факт и побудил императрицу включить в маршрут посещение Болгарского городища.

В Казани Екатерина провела пять дней с 26 по 31 мая, осмотрела Кремль, разрешила мусульманам строить в городе мечети. Восхищённая приёмом, она назвала себя «казанской помещицей», а о местных чиновниках и дворянах, старающихся ей во всём угодить, высказалась так: «Естли бы дозволили, они бы себя вместо ковра постлали…» В первый день лета императрица продолжила путешествие вниз по Волге.

Казань провожала её с подобающей торжественностью. За каретой Екатерины спешили толпы горожан, все кричали «Ура!», слышались пушечная пальба и колокольный звон, на пристани по обеим сторонам стояли ряды дворян и купечества. В тот же день Екатерина написала в письме графу Н.И. Панину, главе внешней политики России: «Здесь народ по всей Волге богат и весьма сыт, и хотя цены везде высокие, но все хлеб едят, и никто не жалуется и нужду не терпит…» Тема эта волновала императрицу: «Хлеб всякого рода так здесь хорош, как еще не видали; по лесам же везде вишни и розаны дикие, а леса иного нет, как дуб и липа; земля такая черная, как в других местах в садах на грядах не видят. Одним словом, сии люди Богом избалованы; я от роду таких рыб вкусом не едала, как здесь, и все в изобилии, и я не знаю, в чем бы они имели нужду; все есть и все дешево».

С якоря снялись сразу после полудня, шли на вёслах, но к 9 часам вечера проплыли лишь 23 версты. На ночёвку остановились на нагорной стороне реки у села Шеланга. Рано утром 2 июня подул попутный ветер, и флотилия пошла вперёд под парусами. За шесть часов прошли 50 вёрст и на подходе к селу Кирельскому остановились на обед. Затем опять налегли на вёсла и в начале пятого часа после полудня речная эскадра встала на якорь у левого берега Волги в нескольких верстах от древних развалин города Болгара, чуть ниже того места, где соединялась с основным руслом волжская протока Чертык. Любопытно, что в судовом журнале писарь, не разбирающийся в местных названиях, отметил, что прибыли они на «Белгородскую пристань», откуда императрица «шествие имела в город Белгород». На слух Болгары он на русский манер воспринял как Белгород. Вид растянувшейся вдоль берега императорской флотилии потрясал воображение, такого скопления кораблей здесь не видели, пожалуй, со времён визита в Болгары Петра I.

Всего в эскадре было 25 судов различного назначения. На самой большой галере «Тверь» располагалась сама Екатерина, две её фрейлины, фаворит императрицы граф Григорий Григорьевич Орлов, а также его младший брат, директор Петербургской академии наук Владимир Орлов. На галере «Волга» плыли генерал-фельдмаршал флота Иван Чернышёв, генерал-аншеф Александр Бибиков и Санкт-Петербургский генерал-полицмейстер Дмитрий Волков. На борту галеры «Ярославль» путешествовал писатель Андрей Шувалов, приближенный к себе Екатериной из-за его знакомства с Вольтером, и ещё несколько высокопоставленных чиновников и служащих, включая лейб-хирурга Рейслейна и походного лекаря. Галеру «Казань» предоставили старшему из знаменитых братьев графу Ивану Орлову, а также его двоюродному брату гофмаршалу Григорию Никитичу Орлову. Три галеры были оборудованы как походные кухни - «Кострома», «Нижний Новгород» и «Симбирск», на них располагалась провизия и готовилась пища. Судно «Ржев Владимиров» выполняло роль плавучего госпиталя, здесь путешественники могли получить медицинскую помощь. Президент Военной коллегии Захар Чернышёв плыл на собственной галере «Лама». И у Григория Григорьевича Орлова в эскадре тоже была своя галера «Севастьяновка», хотя фаворит чаще находился рядом с императрицей.

Участвовали в вояже и иностранные министры. Саксонский граф Сакчен путешествовал на галере «Воме». А ещё в экспедиции находились испанский виконт Дегерерский, цесарский князь Лобкович, прусский граф Сольмс и датский барон Ассебург. Из судов меньшего класса флотилия насчитывала 10 полубарок (две с армейской командой и восемь с придворными запасами) и 4 больших лодки. На всех судах присутствовало 777 флотских, артиллерийских, адмиралтейских чинов и служащих, а также 345 армейских солдат и офицеров. Общее же число участ-ников путешествия, включая высших лиц, составило около 1150 человек. Столь внушительная охрана императрицы, видимо, была оправдана тем, что плавать по Волге в те годы было небезопасно, ведь вояж Екатерины состоялся всего за несколько лет до пугачёвского бунта…

На берегу Волги эскадру встречала делегация местных дворян и чиновников (города Спасска тогда ещё не было, и село Успенское (Болгары) относилось к Казанскому уезду). Вплотную к берегу суда подойти не могли и бросили якорь на глубине, а Екатерина спустилась в шлюпку и переправилась с галеры «Тверь» на специально построенную пристань. От неё вплоть до села Успенское была проложена «царская дорога», по которой императрица и сопровождающая её свита на нескольких десятках экипажей комфортно доехали до Болгарского городища. После молебна в Успенском монастыре Екатерина в течение почти двух часов осматривала остатки «каменного строения, которое еще в давнейших годах строено было». На галеру она вернулась в 8 часов вечера, и флотилия, снявшись с якоря, отправилась вниз по течению. Через два часа остановились на ночёвку, а 3-го июня в 8 утра приплыли к острову Щучий, где тоже была устроена пристань. Императрица сошла на берег и отправилась за 10 вёрст в имение графа Ивана Григорьевича Орлова, в село Вознесенское (позже село Головкино Старомайнского района, попавшее в 1950-е годы в зону затопления в связи со строительством Куйбышевской ГЭС).

Отсюда Екатерина написала очередное письмо Н.И. Панину, где поделилась своими впечатлениями о пребывании в Болгарах: «Вчерашний день мы ездили на берег смотреть развалины старинного, Тамерланом построенного города Болгары и нашли действительно остатки больших, но не весьма хороших строений, два турецких минарета весьма высокие, и все, что тут ни осталось, построено из плиты очень хорошей; татары же великое почтение имеют к сему месту и ездят богу молиться в сии развалины». Императрицу возмутило, что многие древние сооружения были сломаны или перестроены, и она далее сообщила Панину об одном из виновников вандализма: «Сему один гонитель, казанский apxиерей Лука, при покойной императрице Елисавете Петровне, позавидовал и много разломал, а из оных построил церковь, погреба и под монастырь занял, хотя Петра I-го указ есть не вредить и не ломать сию древность. Сей день здесь провожу, а завтра в Синбирск поеду…».

Екатерину взволновало увиденное в Болгарах, и она в последние дни путешествия по Волге написала уникальное сочинение «О болгарах и хвалисах». И хотя не всё в нём соответствовало исторической истине, записка всё же является ценным свидетельством интереса императрицы к истории собственного государства и отражает уровень тогдашних знаний о древнем волжском народе. «Болгары довольно известны, что жили по Волге, Каме, Свияге, где ныне Казанская губерния», - начинает своё сочинение Екатерина. Затем она вспоминает древнегреческого историка Геродота и делает предположение, что описанные им «аргипеи» весьма сходны с волжскими болгарами. «К ним ездят греки из Бористены и других городов с торгом, - сообщает она, - а как довольно известно, что в сей стране токмо болгары в такой древности великие грады имели. Народ был ремесленный и купечеством во всей стране главный».

Далее императрица отмечает мастеровитость здешних умельцев: «Сих болгар оставшие разоренные великие каменного и хитрого здания городы и прочих строений, удостоверивают, что народ в хитростях, рукоделиях и купечестве весьма переизяществовал». А ещё подчёркивает интенсивный товарооборот волжских болгар со многими странами: «Находящиеся в земле деньги Арапской страны доказуют, что они в Персию, Индию с восточными сарацыны, которых государей на деньгах имяна изображены, купечества имели и на севере, не токмо на Руси около Новагорода, но в Швеции и Готландии те деньги не иначе, как их… купечеством занесены».

Затем Екатерина описывает местоположение Болгара, исказив при этом в рукописи название города: «Сущая их столица Боогард, или главный и великий город, был ниже устья Камы верст с 30, а от Волги лугами отдален верст на семь; видится, что Волга близ города течение имела. Строение оное было довольно пространно, ибо его ныне видимо кругом верст на 5, и некоторые говорят - на 6 и на 7. Домы видно, что более были каменные и в развалинах много от украшений наружной резьбы и поливанной свинцом гончарной работы находится; оный перво в 1234-м году от татар, а потом в 1500-м году от русских в конец опустошен и Казань построена».

Упоминает императрица в сочинении и другие города Волжской Булгарии, о которых ей рассказали во время посещения Болгарского городища, в первую очередь Биляр: «На реке Черемшане еще не колико древнего здания каменного, а особливо портал и врата великого храма и столпы видимы. Суть же еще городы великие видимы яко на устье Камы: в луговой стороне Жукотин; сказывают, великие развалины остались; на нагорной стороне ниже Камы верст с пять был город Ашла, в Синбирском уезде близ села Ташла; на горах, сказывают, не малое здание города Ташла…»

В Синбирск (так тогда назывался нынешний Ульяновск) эскадра приплыла 5 июня, а затем уже сухопутьем путешественники отправились назад в Москву… В дальнейшем Екатерина II ещё раз «приложила руку» к этому региону: 28 сентября 1781 года она подписала указ об учреждении Спасского уезда и придании селу на реке Бездне статуса города Спасска. А галера «Тверь» по наказу императрицы была установлена в Адмиралтейской слободе Казани и почти два века служила музеем. Лишь в 1956 году знаменитое судно уничтожил пожар вместе с построенным над ним деревянным павильоном.