В памяти нашей…

Законы природы неумолимы. Любое дерево, каким бы могучим оно ни стало, когда-то было всего лишь тонким ростком и робко трепетало на ветру своими прозрачно-зелёными листочками. А пройдут века, отшумит кудрявой листвой буйная крона красавца-великана, испытав и грозы, и проливные дожди, ласковое солнце и живительную влагу майских тёплых дождей, и тот же ветер уронит одряхлевший ствол наземь, чтобы на этом месте появились новые зелёные росточки… И человек точно так же приходит в этот мир, становится на ноги, врастает корнями в родную землю, обустраивает свою жизнь, проходя через её круговороты, испытывая радость любви и горечь потерь, становясь мудрее и делясь своими познаниями с идущими следом, а потом уходит в вечность, возрождаясь в своих потомках. Так устроен мир, таков круговорот жизни на земле…

Только за последний год в республике из жизни ушли 13000 ветеранов, живые свидетели самой страшной в истории человечества войны. А война - это всегда смерть и разрушения, человеческие страдания и горе. Они прошли через всё это, сполна испытав тяжесть и ужасы военного лихолетья. Живым свидетелем тех событий, которые всё дальше уходят в прошлое, был и мой дед, и я очень сожалею, что в своё время не упросил его побольше рассказать о войне, не записал его воспоминания.

…Более тридцати с лишним лет назад босоногими и беззаботными сорванцами мы бегали по широким улицам нашей деревни, гоняли в переулках мячи, до посинения плескались в речке или сидели с удочками на берегу. Начитавшись книжек и насмотревшись фильмов, днями напролёт играли в «войнушку». Да мало ли забот у детворы? Казалось, что так будет всегда, и никуда это золотое время не денется. Наши дедушки и бабушки были рядом, и мы считали, что они ещё полны жизненных сил. Разглядывая фронтовые награды, надевая перед зеркалом их тяжёлые от орденов и медалей пиджаки, мы думали, что ещё успеем как следует расспросить их обо всём. Иногда, подбегая к работающему во дворе деду, я просил его рассказать о войне, а он отмахивался от меня:

«Чего о ней рассказывать? Нечего. Была она, мы в ней победили, это главное. Иди, играй…». И я убегал к друзьям: «Ладно. В другой раз спрошу. Успею…».

И вот уже двадцать лет как нет с нами деда, и мне теперь кажется, что не хотел он этого рассказывать. Они оберегали нас от ужасов, страданий и лишений, через которые пришлось пройти им. Они хотели для нас только мирной и светлой жизни, не желая омрачать наши души кошмарами войны.

Но один эпизод, всё-таки рассказанный дедом, врезался навсегда в мою память.

- Было это поздней осенью, снег уже покрыл землю, и морозы стояли очень сильные, - поведал однажды дед, на широкой лавке перед столом под образами Святого Николая Чудотворца. - Мы ждали атаки, и вдруг я услышал шорох сверху окопа. Поднимаю голову, а через бруствер осторожно появляется голова немецкого солдата, и он тоже смотрит на меня. Разведчик, наверное, был… Растерялись оба от такой не-ожиданности, уставились друг на друга. Но совсем недолго это продолжалось, я опомнился и в тот момент ничего лучшего придумать не мог, как со всего размаха, сплеча, врезать прикладом в это лицо…

Если учесть, что и в семьдесят лет он без особых усилий валил деревья в лесу, шутя носил на спине мешки с мукой и картошкой, то можно представить, каким был этот удар когда деду было тридцать! К тому же накладка на заднике советского оружия была кованой!

- Раздался хруст, брызнула кровь вперемешку с зубами, - продолжил дед свой рассказ. - Фашист взвыл, захрипел, схватился за лицо руками, откатился в сторону, и тут началась атака. Мы выскочили из окопа и пошли вперёд. Началась стрельба, грохот, круговерть такая… И что стало с тем немецким солдатом, я так и не узнал...

Я сидел рядом с ним с широко открытыми глазами и ловил каждое слово этого убелённого сединами солдата с изуродованными войной ногами, зарубцевавшимися косыми белёсыми шрамами на руках, и гордость за него, за всех победителей просто захлёстывала всё моё сознание.

Дед замолчал, тяжело опустил натруженные руки на столешницу и, вздохнув, задумчиво повернулся к окну, из которого были видны изгиб реки за огородами, а дальше - ширь полей, разделённых между собой перелесками. Наверное, и ему тоже было тяжело вспоминать о таких эпизодах.

Деревенский парень, он всю жизнь плотничал, столярничал, молол зерно на муку, а о смерти думал только, наверное, тогда, когда ладил домовину отошедшим в мир иной старикам-сородичам. Но когда грянул гром войны, встал вместе с другими на защиту своей земли. Кузнецы, плотники, столяры, механизаторы, учителя, инженеры - все стали солдатами. Каждый день, на каждом шагу они смотрели смерти в лицо, в беспощадной мясорубке боёв громили врага до тех пор, пока не подняли знамя Победы над поверженным Рейхстагом. Пройдя этот страшный путь, оставшиеся в живых вернулись к мирной жизни, чтобы возродить разрушенное войной.

Такими они и останутся в нашей памяти - великими тружениками и мужественными воинами, и мы безгранично благодарны им за всё!