Уроки гражданственности

Вскоре после того, как произошла Октябрьская революция семнадцатого года, Спасский Совет рабочих и крестьянских депутатов принял решение об издании в уезде газеты «Крестьянин». Её название отражало социально-политическую ситуацию в одном из крупнейших уездов Казанской губернии, в котором преобладающее большинство населения составляло крестьянство. Да и в уездном исполкоме были не только большевики, но и левые эсеры, опирающиеся на крестьянство. Кстати, и редактором был утверждён левый эсер - член исполкома Андрей Николаевич Бурумов, позднее примкнувший к большевикам.

Судя по архивным материалам и по воспоминаниям члена исполкома Павла Кононовича Колосова (уроженца Кузнечихи), с которым в семидесятые годы я имел несколько продолжительных бесед в его просторной «сталинке» на Хорошевском шоссе, полиграфической базы практически не было, поэтому за шрифтами и прочими материалами для набора в Казань командировали специального человека, а наборщиков нашли среди эвакуированных в Спасск жителей западных районов России. Поездка увенчалась успехом, и в начале декабря вышел в свет первый номер «Крестьянина».

Газета издавалась до середины девятнадцатого года. Вышло 96 номеров. К сожалению, в Книжной палате и некоторых московских и питерских музеях сохранилось менее половины номеров - стройной системы сбора печатной продукции к тому времени ещё не сложилось. Но и по тем дошедшим до нас пожелтевшим страницам формата А-2 можно получить достаточно полное представление о событиях, происходивших в уезде, губернии и стране. Поскольку других средств массовой информации не было, каждый номер «Крестьянина» зачитывался в буквальном смысле до дыр.

Когда из-за отсутствия бумаги и средств газета была закрыта, ей пришли на смену «Радиовестник», «Стенная газета РОСТА», в которых публиковались телеграммы, принимаемые установленной в Спасске радиостанцией. Были посвященные тем или иным событиям листовки. К слову, одна из них, выпущенная по случаю смерти Ленина, сохранилась в районном архиве. А судьба первого редактора трагична - его жизнь оборвалась в годы массовых репрессий.

Регулярный выпуск газеты был возобновлён в октябре 1930 года, после упразднения кантона и образования района. Это произошло в самый разгар коллективизации. Отсюда и название газеты - «Колхозный путь». О доминирующей в ней тематике красноречиво говорят заголовки: «Сильный удар по классовому врагу», «Отбить кулацкий маневр», «К суровому ответу агентов кулака», «Сломить оппортунистические темпы на финансовом фронте», «Вытравить бездушное отношение к подготовке кадров», «Ставка кулака на срыв посевной будет бита»… Здесь уместно будет назвать нескольких редакторов того времени - Н.Перепелица, В.Князев, В.Казаков, А.Прокофьев. К сожалению, о них мало что известно, только о Николае Перепелице газета что-то рассказывала. Когда-нибудь, возможно, удастся узнать, откуда они, какова их дальнейшая судьба.

Особая страница истории газеты - годы Великой Отечественной войны. В каждом номере - фронтовые сводки Совинформбюро, рассказы о ратных подвигах земляков, их письма родным и друзьям, сообщения о труде земледельцев и животноводов, всеми силами приближавших долгожданный час Победы над врагом. Как рассказывал Борис Григорьевич Синяшин, редактировавший «Колхозный путь» с 1942 по 1960 год, редакция и типография работали, без преувеличения, во фронтовом режиме: сводки Совинформбюро принимались по радио ночью и сразу отправлялись в набор, чтобы люди утром уже могли их прочитать.

А в послевоенное время газета из номера в номер писала о жизни села, о восстановлении пришедшего в упадок народного хозяйства, о людях, самоотверженно работавших на полях и фермах. Тематика, естественно, год от года расширялась, охватывая весь спектр человеческих забот и проблем.

В 1960 году, в пору хрущёвских реформ, газета получила новое название - «Советское хозяйство» (колхозов в районе практически не осталось, они были преобразованы в совхозы). Редактировал её уроженец Буинского района фронтовик Савелий Дмитриевич Козин, в дальнейшем работавший редактором в Ленинградской области, корреспондентом «Советской Татарии». Позже в связи с созданием межрайонных (зональных) изданий куйбышевские читатели стали получать чистопольскую газету. А «Новая жизнь» с дублированием на татарский язык «родилась» в апреле 1963 года (редактором был назначен Геннадий Иванович Пахомов) и благополучно дожила до наших дней, тогда как многие издания успели не раз поменять свои названия.

И все годы газета была сильна внештатными авторами. Не ради гонорара они писали (он в прямом смысле был копеечным), а в силу активной гражданской позиции, в силу желания поддержать новое, решить волнующие людей проблемы. Вера Ивановна Казакова, Владимир Герасимович Шевченко, Владимир Николаевич Худяков, Борис Евгеньевич Бартош, Анна Григорьевна Карасёва, Мамдуда Халяфовна Бикбулатова и многие-многие другие на протяжении десятилетий были верными друзьями и помощниками газеты и её журналистов. Они - неотъемлемая часть истории местной печати.

* * *

Мой первый опус в «Новой жизни» был опубликован весной 1963 года. А в декабре меня пригласили на районный слёт рабочих и сельских корреспондентов, как тогда именовались внештатные авторы. К нам подошёл мужчина (как потом узнал, это был Александр Васильевич Щелкунов) и, поприветствовав моего учителя Николая Дмитриевича Кудряшова, который, собственно, и вовлёк меня в юнкоровское дело, поинтересовался, кто этот юноша рядом с ним. Я что-то промямлил в ответ. «Что это ты так стушевался? - отвёл он меня в сторону. - В нашем деле это не годится». И тогда я впервые услышал фразу, что журналиста кормят ноги и нахальство.

Что касается нахальства, то оно никак не подходило к Александру Васильевичу, с которым позднее довелось работать за соседними столами. Он был человеком спокойным, скромным, но до такой степени работоспособным и увлечённым творчеством, что за письменным столом наедине с мыслями и бумагой забывал обо всём вокруг. А насчёт другой «кормилицы» оказался прав: редакционный транспорт размещался в приземистой конюшне и питался сеном и овсом и мог обеспечивать передвижение корреспондентов лишь в том случае, если на конюха после изрядного подпития не нападала страсть продемонстрировать свои вокальные данные. Поэтому часто приходилось добираться к месту назначения на своих двоих.

На слёте познакомился с Самигуллой Хайрутдиновым, учеником Искерязяпской школы. Мы с ним ровесники, и тогдашняя мимолётная встреча стала началом нашей многолетней дружбы. Какое-то время мы вместе поработали и в «Новой жизни». Он окончил Казанский университет, стал первоклассным журналистом, которого хорошо знали читатели по многочисленным публикациям в республиканских газетах и журналах, по изданным им книгам. Бывая в районе, обязательно заходил в редакцию, оставлял интересные материалы. Жаль, так безвременно ушёл из жизни.

…Прошло чуть более полугода, я закончил школу, и меня пригласили в редакцию. Редактор был в отъезде, со мной беседовал его заместитель Валентин Наумов. Поинтересовался, как сдал выпускные экзамены, что думаю делать в дальнейшем и не желаю ли поработать в газете. Оказалось, освободилось место литературного сотрудника: Леонид Кожанов (он был моим земляком и начинал работать вместе с моим двоюродным братом Виктором Самаркиным в газете Кузнечихинского района) по каким-то причинам уволился. Непродолжительная беседа закончилась тем, что я написал заявление и через несколько дней стал штатным сотрудником.

Первым человеком в редакции, с которым пришлось общаться и во внерабочей обстановке, был Алексей Миронович Солонцов: пока подыскивал квартиру, несколько раз ночевал у него. Ужинали, как обычно, картошкой с селёдкой и зелёным луком, потом играли в шахматы, разговаривали. Удивляла его способность слушать собеседника.

Алексей Миронович возглавлял редакционный штаб - секретариат. До этого учительствовал, но с газетой сотрудничал давно. Журналистом он стал, в общем-то, по принуждению, но - первоклассным. Его материалы публиковались и в других изданиях-в частности, в журнале «Семья и школа». А как он тонко чувствовал слово! Бывало, напишет материал и читает его вслух, проверяя себя: если слово режет слух, тут же заменяет его. И этого же - заботливого и внимательного обращения с русским языком - он требовал от других. Мне казалось, и редактор перед ним несколько заискивал. А обо мне, неоперившемся юнце, и говорить не надо. Тот, кто работал с Алексеем Мироновичем, не может не испытывать к нему благодарности за уроки высокого профессионализма.

Ещё много доброго он мог бы сделать для газеты, но неизлечимая болезнь рано унесла его из жизни...

…В первую командировку меня с собой взял Николай Васильевич Чегодаев, заведующий отделом писем. Поехали в родные мои края, где, казалось, не было человека, о котором бы я не знал. Но знал, как убедился, далеко не всё. Мой старший товарищ умел разговорить людей, вызвать их на откровенность. Например, наш скромный колхозный механик предстал в совершенно новом свете - мужественным и отважным воином, удостоенным едва ли не десятка боевых наград. Николай Васильевич когда-то начинал учителем, а потом, после войны, пришёл в газету. В последние перед пенсией годы возглавлял типографию, которая находились под одной крышей с редакцией, и он часто заходил к нам: то поторопить с материалами для набора, то другие дела обсудить, то после работы с кем-то сразиться за шахматной доской. Нередко на страницах газеты появлялись и заметки за его подписью.

Вернусь к Щелкунову. За глаза его называли Щелкунчиком. Не столько из-за фамилии, сколько из-за умения «щелкать» заметки. Он числился заведующим сельскохозяйственным отделом, но писал на самые разные темы. Писал со знанием дела, основательно: пожалуй, многие отраслевые специалисты могли позавидовать его умению анализировать. Не случайно его материалы часто можно было встретить на страницах «Советской Татарии», внештатным корреспондентом которой он являлся. О своём фронтовом прошлом рассказывать не любил. Считал, видимо: история войны обойдётся и без его скромной персоны. И лишь из республиканской прессы мы узнали, например, что, оказавшись в тылу врага, он участвовал в выпуске партизанской газеты. Об этом написал Михаил Николаевич Куклин, многие годы связанный с нашей «районкой» и позднее работавший собственным корреспондентом ТАСС.

Многому научились мы, молодые тогда газетчики, у этих признанных «акул пера». Но никогда не забыть школу Равиля Ибрагимовича Исмагилова. Более пятнадцати лет, до октября восемьдесят первого года, редактировал он газету. К нам он приехал из Буинска, где работал в отделе писем и заочно окончил отделение журналистики КГУ, и как-то сразу «вписался» в сложившийся уже коллектив. К его несомненным заслугам можно отнести то, что он, в отличие от иных «новых мётел», сумел сохранить атмосферу доброжелательности, творческого поиска, взаимного уважения. Глубоко порядочный по натуре человек, он ценил в других прежде всего человечность, умение сопереживать. А о его высоком профессионализме и говорить не приходится - достаточно перечитать хотя бы некоторые статьи и корреспонденции. Публицистически заострённые, филигранно, можно сказать, исполненные, они с интересом воспринимались читателями.

Заместителем редактора по дубляжу много лет был Абдулла Калимуллович Бикмаметов, в конце пятидесятых годов редактировавший газету в Кузнечихе, а потом работавший учителем. К нему, человеку принципиальному, требовательному, а порой даже суровому, в коллективе отношение было разное, но что у него было не отнять, так это завидную работоспособность и щепетильность в вопросах, касающихся качественного перевода с русского языка на татарский.

Не могу не вспомнить о фотокорреспонденте Якове Семёновиче Костикове. Он всю жизнь, мне кажется, не расставался с камерой. И мало, пожалуй, в районе, который он изъездил и исходил вдоль и поперёк, нашлось людей, которые бы не попали в его объектив… Архив у него был фантастически огромный, негативы с соответствующими пометками собирались годами. Бывало, срочно нужен снимок того или иного человека из дальнего села, но чтобы съездить туда, понадобится в бездорожье день или два. «Я его в позапрошлом году фотографировал, постараюсь найти», - скажет Яков Семёнович и поспешит домой. Глядишь, часа через полтора на столе редактора уже лежит свежеотпечатанное фото. Жаль, не сохранился этот архив застывших мгновений истории. Цены бы ему не было, ведь в реке времени расплываются, растворяются лица людей.

…Николай Журавлёв, Людмила Козарь, Николай Вдовин… Имена всех коллег из моей теперь уже далёкой юности и не перечислишь. «Новая жизнь», уроки профессионалов газетного цеха старшего поколения открыли им дорогу к творческому росту. У «Новой жизни» - всегда молодое имя, молодой дух. Пусть она питает им и тех, кто идёт вслед за нами и кому, надеюсь, отмечать и следующие юбилеи. «Новая жизнь» по определению должна жить долго-долго.