Миссия барона Гакстгаузена

Август фон Гакстгаузен родился в 1792 году в Вестфалии, изучал в Гёттингене юридические науки, собирал народные песни, пословицы и легенды, и даже одно время издавал журнал вместе со сказочниками братьями Гримм. В 1819-ом он занялся изучением аграрных отношений в Германии. А в 1842-ом на одну из его статей о крестьянстве обратил внимание русский посланник в Берлине, который и сообщил в Петербург, что путешествие Гакстгаузена по России могло бы быть полезным для изучения наших аграрных отношений с Пруссией. Император Николай I повелел выдать немецкому барону пособие в 1500 рублей, и Гакстгаузен весной 1843 года приехал в Петербург.

В путешествии по России учёного сопровождал знавший немецкий язык чиновник российского министерства Адеркас, получивший задание при переводе «отстранять незаметным образом всё то, что могло бы сему иностранцу подать повод к неправильным и неуместным заключениям, которые легко могут произойти от незнания им обычаев и народного быта нашего отечества». В апреле Гакстгаузен оставил Петербург и за 6 месяцев проехал по Центральной России, Поволжью, Кавказу и Украине более 11 тысяч вёрст. В конце октября он завершил поездку, и в начале 1844 года вернулся в Германию.

Результатом этого путешествия стал трёхтомный труд о жизни крестьянства, земельных отношениях и состоянии сельской общины в России, изданный в 1847-53 годах на немецком и французском языках. Финансировало эти книги тоже российское правительство, но с условием, что на русский язык они переводиться не будут. Однако уже в 1870 году Л.Рагозин всё же перевёл и издал 1-й том сочинения А.Гакстгаузена под названием «Исследования внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских учреждений России». Была в нём глава и о посещении бароном Спасского уезда Казанской губернии.

Более всего немецкого экономиста заинтересовало здесь село Красная Слобода, где хозяйствовал помещик с немецкой фамилией - Альберт Карлович Пирх. Он был на год старше Гакстгаузена, рано поступил на русскую службу, окончил 1-й кадетский корпус в Петербурге, участвовал в Отечественной войне 1812 года и в заграничных походах русских войск, был комендантом в Казани, получил звание генерал-майора, а в 1830-31 годах служил казанским гражданским губернатором. Женился Пирх на Анне Николаевне Мусиной-Пушкиной, и благодаря ей стал богатым помещиком Спасского уезда, а после отставки поселился в своём имении в Красной Слободе. «Теперь он ревностный русский патриот, - пишет о нём Гакстгаузен, - совершенно освоился с характером русского народа и стоял в особенно хороших отношениях к своим крепостным. Это человек умный и увлекательно красноречивый».

Усадьба Пирха состояла из нового двухэтажного господского дома, «довольно изящно устроенного и расположенного на красивом и хорошо держанном дворе, окружённом железным забором». По другую сторону дома был разбит хороший сад в виде парка. А за двором начиналось большое село, выстроенное «совершенно однообразно и правильно, по военному ранжиру». Прямая очень широкая улица делила его на две части, перерезаемые, в свою очередь, прямыми переулками. Каждые пять дворов села составляли четырёхугольник, обитатели которого на барщине представляли собой особый отряд работников. «Господин Пирх обратил внимание на могущество родственного чувства в русском народе, - сообщает Гакстгаузен, - и завел у себя книги, в которые записывались все родственные отношения его крестьян; он наблюдает, чтобы по возможности ближайшие родственники жили вместе в одном и том же четырёхугольнике. Этим облегчается взаимная помощь в опасности и в нужде, равно как и пособие друг другу в исполнении господских работ».

Когда Альберт Пирх в 1829 году принял имение и впервые приехал в Красную Слободу, он собрал всех своих крестьян и сказал им потрясающую речь, которую Гакстгаузен со слов помещика записал и процитировал в своей книге. «Слушайте внимательно, что я вам скажу, - говорил Пирх крестьянам, - вникните в мои слова хорошенько и не забывайте их никогда, потому что во второй раз я их повторять не стану! Мне от роду 38 лет, 7 месяцев, 9 дней, 11 часов; кто из вас старше хоть на один час, того разумную речь и указания я готов всегда выслушать; но кто из вас моложе хоть на одну минуту и осмелится открыть рот, чтобы прервать мою речь, или что бы то ни было сделает не по моему приказанию, - в 24 часа духу его не будет в моей деревне! Я ваш господин, а мой господин царь. Царь может мне приказывать, а я должен ему повиноваться, но он не приказывает вам! В моём имении я царь, я ваш земной бог и должен ответствовать за вас перед богом! Но не кланяйтесь мне, а смотрите мне прямо в глаза, потому что я такой же человек, как и вы. Нужно десять раз вычистить лошадь железной скребницей, прежде чем начать чистить мягкой щёткой! Мне придётся сильно почистить вас скребницей, и кто знает, дойду ли я когда-нибудь до щётки! Бог очищает воздух громом и молнией, в моей деревне я буду очищать его громом и огнём, пока буду находить это нужным».

И ещё Гакстгаузен записал несколько принципов, которыми Пирх руководствовался в управлении хозяйством. Один из них гласил: «Приказания, отдаваемые самим господином, должны быть неизменны, от них не следует отступать ни на одну йоту, потому нужно остерегаться давать самому слишком много приказаний». Или вот ещё: «Если какой-либо из моих крестьян обращается ко мне за помощью, я помогаю ему тотчас же и затем уже основательно разузнаю, нуждался ли он в самом деле или нет. Если нет, то я наказываю строго. С того времени, как мои крестьяне узнали это, они не тревожат меня без действительной необходимости».

Всю старую деревню Пирх перестроил в первые 12 лет своей жизни в Красной Слободе. Гакстгаузен увидел хорошо выстроенные крестьянские избы, почти на каждом дворе имелся колодец. Сами крестьяне выглядели зажиточными, а всего в селе было 456 душ - лиц мужского пола. В их пользование Пирх предоставил более 3/4 всей своей земли, на каждый двор отвёл по две десятины в каждом поле в постоянное пользование, без права передела этих участков. «Сверх этого, - пишет Гакстгаузен, - в каждом поле оставлено по 180 десятин резервной земли. Из этого резерва отрезывается по 3/4 десятины в поле каждому старику, у которого три сына, годных к работе, и который в таком случае сам освобождается от всякой обязанности, и по 1/4 десятины в поле каждому юноше, годному для работы, но ещё не женатому. Остающаяся за этим резервная земля предназначена к наделению вновь образующихся тягол. Впрочем, г-н Пирх не хлопочет об увеличении тягол; он не допускает брака для мужчин раньше 20-го и для девушек раньше 18-го года».

Земледелие здесь Гакстгаузен назвал в высшей степени простым. Земля представляла собой чернозём и была до того плодородной, что не требовала никакого удобрения. Поэтому коров в Красной Слободе держали только ради молока. Всё хозяйство Пирха было основано на сборе зерна, а не на молочном или мясном производстве. Даже сам помещик, имея 600 десятин пахотной земли, держал только 8 коров. В земледелии использовался плуг без резака, а борона состояла из связанных еловых ветвей. «Этими орудиями земля только царапается, соха берёт не глубже 3-х дюймов. Хлеб снимается серпом, затем сушится на воздухе и дурно вымолачивается. Бесчисленные ветряные мельницы смалывают зерно в муку, которая запаковывается в рогожные кули и в таком виде продаётся», - так завершает Гакстгаузен свой рассказ о хозяйстве Пирха.

Из Красной Слободы немецкий экономист отправился в Три Озера, в имение Молоствовых. «Старший из них был генералом и отличнейшим человеком, - пишет Гакстгаузен. - Я узнал, что вообще все здешние помещичьи крестьяне состоят на барщине, - результат непомерного плодородия почвы и лёгкого сбыта земледельческих продуктов, вследствие близости Волги». На самом же деле это был не генерал, а гвардии поручик в отставке Модест Порфирьевич Молоствов, ровесник Пушкина, в то время спасский уездный предводитель дворянства. Он поведал гостю, что господские поля в Трёх Озёрах состоят более чем из 3-х тысяч десятин роскошнейшей земли. Полеводство простое, трёхпольное: в озимом поле рожь, в яровом - пшеница и овёс. Помещики здесь оставляют себе 1/3, иногда 2/7 или 1/4 пашни, остальное отдают крестьянам, которые также 3 дня в неделю работают на барщине и исполняют все работы. В хорошие годы и при хороших ценах сбор хлеба с одной десятины давал здесь помещику от 150 до 250 рублей ассигнациями.

Молодой Молоствов (один из 4-х сыновей Модеста Порфирьевича) сообщил барону, что если перевести на деньги всё то, что помещик даёт своим мужикам в земле, скоте, лесе, посевных семенах и т. д., то каждый рабочий день обойдётся ему в 4 рубля. А Гакстгаузен попытался сравнить Три Озера с Красной Слободой: «Деревня выстроена хорошо, но без той военной правильности, как у г-на Пирха: особые отделения рабочих находятся также и здесь». И ещё он отметил, что вокруг Трёх Озёр «уже нет избытка в лесах», поэтому существует даже «некоторое лесное хозяйство», где пытаются беречь деревья и организовывать правильную рубку леса.

Модест Молоствов скончался в 1845 году, два года спустя после визита Гакстгаузена, его могильный камень до сих пор хранится у Христо-Рождественской церкви села Три Озера. Альберт Пирх умер в 1853-м, имение наследовала его дочь Аделаида Альбертовна, в замужестве Комаровская (на её средства в 1855-59 годах в Красной Слободе была возведена Казанско-Богородицкая церковь). Сам же Август фон Гакстгаузен, выполнив свою миссию в России и издав трёхтомник сочинений о русской общине, оказался под огнём резкой критики Чернышевского и Герцена. Нашим революционным демократам не понравилось, что немецкий барон видел в сельской общине единственное средство предохранения России от роста пролетариата и предлагал отменять крепостное право постепенно.

В советское время критику Гакстгаузена продолжил известный историк М.Покровский: «Агрономия фон Пирха принадлежала к самому экстенсивному типу... Выжимать прибавочный продукт из крестьянских мускулов было так легко и просто, к чему же было ещё удручать себя заботами о сельскохозяйственной технике». Поэтому и сочинения Гакстгаузена больше в России не переиздавались, лишь краткие выдержки были опубликованы в 1937 году в сборнике «История Татарии в документах и материалах».