Каким предстал Древний Болгар известному путешественнику в XVIII веке?

автор, 24 марта 2017 - 10:55

1522

250 лет назад, в 1767 году, императрица Екатерина II совершила своё знаменитое путешествие по Волге на галере «Тверь», посетив при этом Болгары. В тот же год по приглашению Петербургской академии наук в Россию приехал известный немецкий естествоиспытатель и путешественник Петер Симон Паллас, которого вскоре назначили членом топографического отдела Российской империи....

Каким предстал Древний Болгар известному путешественнику в XVIII веке?

Николай МАРЯНИН,

краевед.

Дорога через Тетюши

В состав 1-го отряда Оренбургской экспедиции, кроме Палласа, входили также капитан Николай Рычков, гимназисты Никита Соколов, Василий Зуев и Антон Вальтер, рисовальщик Николай Дмитриев и чучельник Павел Шумский. Отряд выехал из Петербурга 21 июля 1768 года, начальный маршрут исследователей проходил через Москву, Владимир, Касимов, Муром, Арзамас, Пензу и Ставрополь-на-Волге. Осенью, оставшись зимовать в Симбирске, Паллас поставил себе задачу обязательно посетить Болгарское городище, которое, по его прикидкам, находилось в 80 верстах, если ехать по левой стороне Волги. Он полагал, что ещё не существует полного описания «славного Болгарского главного города Бряхимова, ныне Болгары называемого». А учитывая, что его посетили Пётр I и Екатерина II, учёный считал просто обязательным побывать здесь.

Паллас. Рисунок Чёрной палаты, 1768 г.

Паллас отправился в путь на конной повозке 14 декабря (25-го по новому стилю) 1768 года, но лёд на Волге близ Симбирска был в тот день ещё не- твёрдым, и от переправы на левый берег пришлось отказаться. Решено было ехать в Болгары по горной стороне, через Ундоры и «худое место Тетюши», которое располагалось на «высоком глинистом и глубоко изрытом берегу Волги». От Симбирска до Тетюш насчитывалось 97 вёрст. Река здесь была гораздо уже, и на другой берег свободно можно было переехать по льду. От тетюшского перевоза до села Болгары Паллас насчитал 20 вёрст.

Болгарское городище

Дорога шла низиной по присыпанным снегом сенокосным лугам, в которых всюду встречались озёра, богатые рыбой. Ближе к Болгарам начался смешанный берёзовый и сосновый лес, вплотную подступавший к селу и окружающий его почти со всех сторон. Болгары располагались на возвышенности, вдоль которой простиралось заросшее кустарником болото. Паллас был удивлён, что древний город построили так далеко от Волги, а в селе Болгары он насчитал семь колодцев, из которых местные жители брали воду. Напрямую по низменному месту до реки было около 9 вёрст, и учёный посчитал невероятным, что Волга в древности могла бы протекать под горой рядом с городом.

В Болгарах было в то время более ста домов, и село из монастырского совсем недавно сделали государственным. К югу располагалось огромное, частично распаханное поле, окружённое хвойным лесом и поросшее мелким березняком. Здесь и стоял когда-то древний город. Вокруг сохранились вал и ров, который хоть и засыпался, но в ширину ещё составлял около трёх саженей. В длину вал насчитывал шесть вёрст, а по форме имел вид неправильного полукружия, примыкающего концами к крутому берегу, на котором были построены Болгары. К востоку от села, за укреплённым местом, простирался ещё один глубокий сухой ров, по мнению Палласа, натуральный (видимо, это был Иерусалимский овраг). Большинство остатков древних строений располагалось внутри вала, и учёный принялся за описание наиболее заметных из них. А это было непросто сделать, «ходя по снегу в тогдашнюю пронзительную стужу».

Монастырский двор

Паллас начал осмотр с Успенского монастырского подворья «с деревянным строением и с изрядною каменною церковью». Сам монастырь закрыли за четыре года до этого, но он всё ещё был обнесён забором. Выделялась здесь «башня или мизгирь из отёсанных камней несколько выше 12 сажен». Так обрисовал Паллас Большой минарет. Взойдя на него по винтовой лестнице, он насчитал 72 ступеньки, «из коих каждая в парижский фут вышиною». Лестницу только недавно отремонтировали, а саму башню покрыли деревянной крышкой, внутри которой наблюдалась свежая арабская надпись. Дверь в башню была сделана «на полуденной стороне» и висела на забитых в стену больших железных крючьях. В самих стенах по всей высоте размещались «небольшие скважины», в которые проходил свет, чтобы видны были ступеньки лестницы.

Паллас. Рисунок Большого минарета, 1768 г.

Около Большого минарета Паллас увидел «в неправильном четырёхугольнике развалины большого каменного здания с толстыми углами». Так он обрисовал Соборную мечеть. Состояла она «из неровных худо отёсанных, но весьма плотно складенных известковых, дресвяных, диких и гипсовых камней». Паллас предположил, что эти камни привезены были с противоположного гористого берега Волги. С восточной стороны от этого места располагалась «небольшая татарская мечеть со сводами», сложенная из таких же неровных камней. Её нижняя часть была четырёхугольной, а верхняя - восьмиугольной. При обустройстве монастыря, пишет Паллас, в этом здании разместили «церковь во имя Николая Чудотворца» (сейчас это Восточный мавзолей). А в другом углу монастырского двора располагались «остатки старинного строения, из которого сделан монастырский погреб» (сейчас Северный мавзолей).

Странные здания

Особо поразило Палласа здание, расположенное на южной окраине села, «в самой средине бывшего города» (это была Чёрная палата). Учёного заинтересовало, для чего предназначалось это строение. «Мужики называют оное судейским домом, - пишет Паллас. - Да и я не имею причины почесть за что-нибудь иное». Описав внутреннее расположение комнат, он поручил помощнику зарисовать внешний вид здания. А в ста саженях к югу от него стояло «другое знатное нарочито крепкое строение, которого архитектура ещё больше примечания достойна». Такой предстала перед учёным ещё не разрушившаяся в то время Белая палата. Он сам нарисовал её чертёж, а помощник сделал рисунок странного здания.

Паллас отметил здесь фундамент из известковых плит, стены и свод из «больших татарских кирпичей», много окошечек, разделённые пополам сени, крестообразное центральное помещение, четыре особых угловых комнаты, большой и четыре маленьких купола, в середине каждого из которых располагалось восьмиугольное отверстие для света, а к южному концу были пристроены ещё три комнаты. Один из входов показался учёному таким же, «какой сделан у находящейся в Касимове мечети при Ханском кладбище». Под главным строением он обнаружил «погреб со сводами», а под южной стеной «так, как и в Касимове, ход в землю, куда ставили тела умерших». Из всего этого Паллас сделал вывод, что это место могло служить кладбищем, а здание «сходно с находящимися в городе Ташкенте старинными строениями, в которых отчасти были школы, а отчасти ставили тела умерших». Предположение, что здесь могла быть баня, ему на ум не пришло.

Паллас. Рисунок Белой палаты, 1768 г.

Увидел Паллас и другие древние здания, расположенные за валом. К западу находились остатки строения, которое «мужики называют Греческою палатою». В поле к юго-западу от монастыря стояла башня «вышиной около девяти сажен» (Малый минарет). А в 80 саженях от него - небольшое четырёхугольное строение «из дикого камня, плотно складенное», свод частично обвалился. Вход располагался на западной, а маленькое окошечко на южной стороне. Учёный также насчитал в здании четыре глухих окошка и предположил, что здесь могла быть мечеть (сегодня это Ханская усыпальница).

Ценные находки

На территории городища находилось много надгробных камней. Паллас сообщает, что по указу Петра Великого было переведено на русский язык 49 арабских и 3 армянских надписи на них. В некоторых эпитафиях говорилось, что умершие родом из персидской провинции Шамахии, а один - из Ширвана. Паллас сделал из этого вывод, что «город посредством торгов привлёк к себе жителей из весьма дальних стран». Пишет учёный и о множестве серебряных и медных монет, «которые ещё и ныне собирают крестьянские дети на тамошних пашнях». В книге приведены рисунки двух таких монет.

Находили здесь местные жители и немало мелких изделий из чистого серебра или золота, в частности, женские серёжки. «Но ныне сие богатство почти всё истощено», - пишет Паллас. Ему принесли множество «медных и железных болоболочек и брякушек», а также несколько широких и остроконечных орудий, похожих на заступ. А вот оружие учёный в Болгарах не увидел: «Сказывали мне, что оное едва найти можно». Паллас сообщает также, что на развалинах находят «много круглых из худой колокольной меди слитых досок», описание которых он встречал у шведского этнографа Страленберга. Ещё больше здесь «из глины сделанных и обожжённых больших пуговицам подобных пронизок», которые, по мнению учёного, употреблялись у татар на чётки. Попадались также мелкие стеклянные пронизки и черепки «изрядной муравлёной посуды».

Паллас подозревал, что самые лучшие находки местные крестьяне от него утаили. Несколько вещиц и монет он всё же у них купил. «Но какое множество здешних достопамятных вещей уже рассеяно и попалось не в настоящие руки!», - восклицает учёный. И сообщает, что зимой сюда часто приезжают казанские татары, которые скупают самые ценные находки. Посетовав при этом, что по причине жестокой стужи и глубокого снега не смог осмотреть и описать всё подробно. «Сие место конечно того достойно, чтобы ещё посетить летним временем и точно оное изобразить на бумаге», - завершает своё описание учёный. Но вернуться сюда ему уже не довелось.

В своих записках Паллас не пишет, кто из коллег сопровождал его в поездке из Симбирска в Болгары. Но учитывая, что в своей книге учёный поместил несколько иллюстраций древних строений, сохранившихся на Болгарском городище, с ним мог находиться рисовальщик Николай Дмитриев. Благодаря этому до наших дней сохранились рисунки Белой палаты, Большого минарета, Чёрной палаты и Ханской усыпальницы.

Следите за самым важным и интересным в Telegram-каналеТатмедиа

Подписывайтесь на нас в соцсетях: