Враги – не всегда враги

История эта произошла с моим дедом под новый год. Он её поведал моему отцу, а уже отец рассказал мне. И так меня она впечатлила, что решила я поделиться ею с вами. 

Подходил к концу 43 год. СССР больше двух лет воевал с фашистской Германией. 

31 декабря войска 1-го Украинского фронта решительным штурмом взяли Житомир и освободили от немецких оккупантов 150 посёлков и деревень области.

Новый год был ознаменован ещё несколькими победными боями, но мой дед воевал на Первом Украинском, поэтому рассказ пойдёт в рамках данной географии.

Ка бы не было зимы… 

И так. 31 декабря. Завершились бои, и отряд моего деда обосновался в селе Кодня, чтобы передохнуть и встретить Новый год.

Сельчане приняли бойцов как родных. Из закромов стали доставать съестные припасы и готовить пышное празднество, насколько это было возможно.

Сообразили нехитрую еду: картошечку, лучок, вареников налепили, ну и, конечно, принесли остатки запасов горилки. В общем, пир горой закатили.

Ближе к вечеру горилка закончилась. Понятное дело, не могло это не расстроить, как солдат, так и местное население. И вот один старейшина говорит:

– Брат у меня в соседнем селе живе. Недалеко совсим, киломитроу 15 буде. Он якую гарну хреновуху ставе! Надо бы зходыт, хлопцы!

И пошли мы в поход

Сказано – сделано. В поход за горячительным вызвался идти мой дед с двумя боевыми товарищами. Снарядили их картой, наспех накарябанной обломком карандаша на папиросной бумаге – ну чтобы понятно было, как нужный дом найти.

Отправились ходоки в ответственную экспедицию. И дан им был наказ общий: к полуночи вернуться, чтобы соотечественники Новый год без чарочки – на сухую, так сказать, – не встречали. А то, мол, примета плохая.

Враги не дремлют 

Идут они, а дорога всё больше через лес. Идут, пьяненькие, то ли от горилки, то ли от недавнего победного боя. Песни фронтовые распевают да балагурят.

Тут вдруг один из дедовых товарищей, звали его Платон, вдруг замолчал, присел и потянул за собой остальных, прикрыв им ладонями рты. В ответ на вопросительные взгляды Платон указал туда, где меж стволов деревьев плясали языки костра, виднелись тени и слышался громкий смех.

– Тихо сидите! – шикнул Платон на своих спутников.

Да видно поздно он костерок-то заметил. В момент, когда затихли наши ходоки, начали стихать и голоса у костра. Две фигуры отделились от компании, сидевшей вокруг огня, и направились в сторону наших ходоков. Понятно, что песни услышали.

И грянул… мир! 

Дед с товарищами сразу поняли: немцы это. Да и немало их. Видно, какой-то отряд после боёв уйти не успел и в лесах схоронился, в надежде, что уж в новогоднюю ночь воевать русские не будут.

Мысль эта огрела наших как хлыстом. Что делать? За хреновухой они пошли, имея при себе только маленькую фляжку со спиртом да два солёных огурца – бабка Полина, жена старейшины, дала, чтобы, ежели замёрзнут в дороге, да и для сугреву хлебнуть захотят, было чем закусить.

Про оружие наши солдатики, разгорячённые всеобщим новогодним весельем, как-то даже и не подумали.

И вот сидят они за сугробом, думают, что делать, а шаги немецких сапог всё ближе и ближе слышатся.

Тогда дед мой вынул из кармана огурец и вскочил, держа его на вытянутой руке, – ну будто не огурец это, а граната.

Да для пущего устрашения ещё и кричать начал страшным голосом на немцев, применяя в тексте ненормативную лексику.

Люди везде люди 

Немцы опешили и остановились. Те, кто сидел у костра, вскочили и побежали на помощь товарищам.

– Не подходи, контра фашистская!!! Всех положу, (пиии)!!! Будете, (пиии), кишки по деревьям собирать, (Пииии)! – заорал дед, а сам всё боится, что голос дрогнет, потому как страшно неимоверно: их трое, а немчуры не меньше 20-ти. Платон и второй солдат Димка тоже выскочили из убежища, сжав кулаки и грозно, хоть и немного растерянно, взирали на неожиданную преграду, злясь, что немчура им дорогу к хреновухе заветной преградила, да и время уже к полуночи близится.

Возникла неловкая пауза. Тут от фашистского отряда отделился один фриц и вышел вперёд.

– Русский! Подождать! – начал он, сильно коверкая слова. – Мы не хотеть вас бить! Мы на утро уйти. У нас есть шнапс! Новый год! Давай с нами!

Новый год для всех!

Неожиданно, правда? Не ожидали и наши ходоки. Дед мой, взяв на себя роль командира их маленького и немного пьяненького отряда, насторожился.

– Конечно! – произнес он, немного погодя. – Мы сейчас к вашему огню присядем, а вы нас на колбаски пустите!

– Колбаски? Was ist das колбаски, Kommandant? – пьяненьким и скучающим голосом спросил молодой немецкий солдатик парламентёра.

И так он забавно это произнес, имея при этом взгляд отсутствующий, и тон, неподходящий для напряженной ситуации, что сначала дед, потом Платон с Димкой, а потом и немецкая братва, рассмеялись.

Миру мир 

Немецкий командир, которого, как оказалось, звали Август, и который немного говорил и понимал по-русски, смеясь, приобнял за плечи Платона и жестом пригласил идти к костру, другим жестом показывая отряду команду «Отбой».

Всё ещё не понимая, что происходит, наши ходоки направились вслед за немцами к огоньку, где их ждал шнапс, неизвестно откуда взятые шпикачки и несколько краюх хлеба.

Дед, увидев новогодний продовольственный набор, гордо добавил к нему два солёных огурца бабки Полины. Немцы, увидев, что за гранатой грозил им русский солдат, рассмеялись ещё больше.

– До деревни не успеть уже дойти, – объявил, смеясь, Август. – Сегодня Новый год. Надо забыть война и помнить только хорошо. Мы люди, вы тоже люди. Будем пить, есть и делать праздник!

А после показали им немцы тропу до нужной деревни, и распрощались они, пожав друг другу руки. В той деревне дед с друзьями-однополчанами и заночевали.

Кстати 

Наутро, когда возвращались той же тропой в Кодню, немцев на поляне уже не было. Осталось только потухшее кострище.

Сельчанам и товарищам про этот случай дед и друзья его решили ничего не рассказывать. Сказали, что заплутали, еле вышли к соседнему селу и так устали и замерзли, что решили у брата старейшины заночевать.